- Статус
- Оффлайн
- Регистрация
- 20 Июл 2016
- Сообщения
- 341
- Реакции
- 80
Конец ноября 1941 года, окрестности посёлка и станции Крюково. Здесь в те дни проходила линия фронта. Красная армия и вермахт, как два боксёра, измученных долгой схваткой, упёрлись в него. Один, более злой и опытный, ещё атаковал, хоть его удары и не имели уже той сокрушительной мощи, как в начале схватки. Второй, вынужденный драться «от обороны», казалось, держался на ногах из последних сил. Пропускал удары, умывался кровью, падал. Но всякий раз поднимался и снова вступал в бой.
Панфиловец, командир полка, Бауыржан Момыш-Улы, искал для своих бойцов точку опоры, последний рубеж. И не находил. Тогда старший лейтенант взялся за нож. «Я аккуратно разрезал [командирскую] карту и протянул половину ее Сулиме. — Нате, сожгите. Нам больше не понадобится ориентироваться и изучать местность восточнее Крюкова». Восточнее была Москва, и именно её Момыш-Улы убрал «за край света» — не только от немцев, но и от самого себя.
Отступать некуда
8-я гвардейская Панфиловская стрелковая дивизия (бывшая 316-я стрелковая) входила в состав 16-й армии Западного фронта. У командарма, генерал-лейтенанта К. К. Рокоссовского, была мысль организовать прочную оборону на восточных берегах реки Истры и Истринского водохранилища — так называемом «фронтовом рубеже». То есть командующий полагал, что ещё несколько шагов назад его бойцы сделать могут.
Подбитый немцами и горящий Т-34
По правде сказать, ни мнение командарма-16, ни возражения командующего фронтом значения уже не имели. На исходе холодной осени 41-го обмелевшее и замёрзшее Истринское водохранилище не было серьёзной преградой на пути вермахта. Уже 25 ноября немцы не только переправились через него, но и оттеснили советские войска от восточного берега. Рокоссовский приказал контратаковать противника и вернуть утраченное, но добиться этого наши бойцы не смогли. А немцы, переправив на восточный берег основные (хоть к тому времени и поредевшие) силы 11-й и 5-й танковых дивизий, к середине дня 28 ноября проломили советскую оборону.
Под удар, в частности, попали штабы 8-й гвардейской стрелковой дивизии и 19-й танковой бригады, расположенные в деревне Марьино. Это привело к утрате управления советскими частями, угодившими под «танковый каток». Даже штаб самого Рокоссовского, в то время находившийся в деревне Крюково, оказался под угрозой.
Деревня Крюково и одноимённая станция должны были стать одними из узловых точек обороны 16-й армии. За участок отвечала 8-я гвардейская стрелковая дивизия, лучшая в армии Рокоссовского. Но и панфиловцы не были железными: две недели непрерывных жестоких боёв на последнем этапе отражения немецкого «Тайфуна» (наступления на Москву) дорого стоили дивизии. Нового удара её бойцы не выдержали. Срочная шифровка, ушедшая в штаб Западного фронта из штаба армии утром 29 ноября, начиналась тревожными словами: «противник прорвал фронт 8 гсд». Немного позже события получили более конкретное описание: «8 гсд будучи атакована танками и пехотой противника, не выдержала атаки и потеряв управление начала отходить в беспорядке на восток. К исходу дня дивизия остановлена».
Перетягивание каната у Крюково
Рокоссовский ответил быстро и жёстко. Раскритиковав командование 8-й дивизии, он категорически потребовал от соединения контратаковать всеми силами: стрелковыми, танковыми и кавалерийскими частями, — выбить противника из Крюково и наступать далее.
Бои у Крюково 5 декабря 1941 годаНо и Рокоссовский, и Жуков, также знавший о кризисе на участке Панфиловской дивизии, понимали, что даже самыми суровыми приказами немецкие танки не останавливают и тем более не контратакуют. Нужны были дополнительные войска. Запускать руку в резервы Ставки Жуков не мог: это ставило под угрозу весь план генерального контрнаступления, который он разработал. Но оборона 16-й армии разваливалась на глазах, и это было ничуть не менее опасно. Жуков решил наскрести для Рокоссовского подкреплений в соседних армиях — буквально повзводно.
«Особо важно
Командармам 5, 22,43, 49 А
Копия: командарму 16.
Комфронтом приказал срочно от каждой стрелковой дивизии выделить по одному стрелковому взводу вооруженных положенным оружием и боеприпасами. Взводы выделить уже участвовавшие в боях.
Собранные взводы не позднее 17 часов 29.11 автотранспортом направить в распоряжение Командарма 16 для укомплектования 8 и 9 гвардейских, 18 стрелковой дивизий».
Совсем недавно командование Красной армии в очередной раз убедилось, что танки невозможно остановить одной лишь пехотой. На помощь Рокоссовскому приказали прибыть 1-й гвардейской танковой бригаде М. Катукова. Михаил Ефимович озадаченно уточнил в шифрограмме на имя командира 8-й гвардейской стрелковой дивизии, что, вообще-то, бригада в данный момент втянута в бой и неплохо было бы знать, что кто-то её заменит. В то же время, составляя это сообщение, Катуков наверняка понимал, что его танкистам придётся «разрываться»: обстановка под Крюково требовала немедленных действий. Поскольку оставить свой участок фронта 1-я гвардейская танковая бригада не могла, комбриг бросил на помощь панфиловцам всё, что смог выдернуть из боя сразу, — всего 11 танков, три-пять на каждый из трёх стрелковых полков 8-й гвардейской. Плюс мотострелковый батальон бригады, который занял позицию на фланге панфиловцев. Одиннадцать танков. Совсем мало, но в ближайшие несколько дней именно они помогли 8-й гвардейской дивизии удержать оборону у Крюково.
Зима 1941 года. Советские бойцы занимают позицию для засады
Остальная бригада Катукова смогла передать свои позиции и прийти на помощь только в ночь на 3 декабря. А днём 8-я гвардейская дивизия перешла в наступление, пытаясь вышибить противника из Крюково. У немцев (35-й пехотной и 5-й танковых дивизий) к тому времени с наступательным пылом было уже не ахти, но на прочную оборону немцы были ещё способны. Особенно в условиях, когда наступавшая дивизия по численности едва дотягивала до штата пехотного полка.
В течение 3–5 декабря панфиловцы и танкисты Катукова упорно штурмовали Крюково, но добиться успеха не могли. Столь же безуспешными оказались и контратаки немцев. Так и не сумев ворваться в деревню и на станцию Крюково, советские войска остановились, понеся потери в живой силе и танках.
Эти неудачные бои отчётливо показали командованию, что имеющимися силами Крюково не отбить. Для подготовки следующей атаки командиру 8-й гвардейской генерал-майору В. А. Ревякину передали артиллерийский полк, два дивизиона реактивной артиллерии и 17-ю стрелковую бригаду. Последняя только недавно прибыла на фронт и состояла из неопытных бойцов. Зато бригада была полностью укомплектована и вооружена! Остальные части созданной для наступления «оперативной группы генерала Ревякина» давно уже могли только мечтать о таком счастье.
От последнего рубежа
Новая советская атака на Крюково была уже не просто очередной попыткой РККА овладеть Крюково и окрестностями. На рассвете 7 декабря 1941 года командование запланировало общее наступление войск Западного фронта. Из-за нехватки снарядов Рокоссовский приказал не проводить артподготовку, а вести огонь только по выявленным в ходе атаки целям.
Тем временем немцы сделали всё, чтобы превратить свои позиции в настоящий укрепрайон. Крюково и находившаяся рядом деревня Каменка, конечно, мало походили на Сталинград, особенно размерами. Но ветераны, которые остались в живых, потом вспоминали ожесточённые уличные бои начала декабря как одни из самых тяжёлых за всю войну.
Советская пехота дважды за день переправлялась через речушку Горетовку и атаковала Каменку с юга. Дважды противник отбрасывал наших бойцов сильнейшим миномётным огнём. К полуночи оставшиеся 140 стрелков и 80 человек миномётной роты расположились на опушке рощи у северной окраины Каменки.
Брошенный при немецком отступленнии в деревне Крюково танк Pz.Kpfw.IIIВосемь танков из бригады Катукова под командованием советского танкового аса Дмитрия Лавриненко целый день бились с немцами на восточной окраине Крюково. Продвижение танкистов было остановлено сильным огнём немецкой противотанковой артиллерии. Зато ударная группа из пяти боевых машин под командованием старшего лейтенанта А. Бурды (в будущем — ещё одного выдающегося танкиста СССР) ворвалась в Каменку и вступила в бой с танками и противотанковыми орудиями противника. У этой группы с продвижением тоже дела обстояли неважно. Слишком много противотанковых средств собрали немцы.
17-я стрелковая бригада вызывала больше всего опасений в силу того, что была необстрелянной. К сожалению, опасений не беспочвенных: бригада перешла в наступление с опозданием, а к вечеру один из её батальонов стал «отходить с фронта в беспорядке». Чтобы остановить бойцов, пришлось использовать заградительный отряд из разведывательной роты.
Силы и нервы немцев тоже в этот момент были уже на пределе. Всего несколько дней назад эти же части проломили фронт 8-й гвардейской дивизии и заставили панфиловцев беспорядочно отступать. Однако с каждым часом немцам всё яснее становилось, что те считаные километры, которые остались до Москвы, им не пройти. Более того — вопрос уже скорее в том, кому удастся уйти живым.
Ответ на него немцы получили утром 8 декабря.
«Оперсводка к 12.00 8.12.41 штадив 8
1. 8 гв. ксд с приданными ей частями после ожесточенных трехдневных боев 9.00 8.1241 овладела Крюково, Каменка.
Противник, имея значительный численный перевес, оказывал упорное сопротивление. Под действием наших частей был сломлен и в панике бежал в направлении Михайловка».
Итог боёв подвели трофейные команды Панфиловской дивизии, отчитавшиеся о 29 захваченных немецких танках, 41 автомашине, двух артиллерийских тягачах и четырёх бронетранспортёрах. И это было только начало, первая «дань» с разбитых и отступающих от Москвы немецких частей. В предстоящие недели трофейщикам 8-й гвардейской дивизии понадобится ещё очень много бумаги, чтобы записать всё имущество, которое бросал бегущий противник.
Устояв на «краю света», обозначенном Момыш-Улы, бойцы Панфиловской дивизии и 1-й гвардейской танковой бригады сделали свои первые шаги на запад.
