Каков бюджет — таков ответ
-
Автор темы
- #1
... в бункере тихо, слышны слишь звуки капающей воды. Нас пятеро в небольшом помещении, четверо тревожно вглядываются в темноту лестницы, уходящей на нижние уровни, один - тихо бредит, перетянутый грязными бинтами. Он сейчас ближе всех нас к миру теней, и, может, лучше нас видит, что же бродит там, внизу.
Бункер старый, построен еще в 60-х годах прошлого века. Здесь велись какие-то секретные исследования бактериологического оружия, но потом произошла какая-то авария,и бункер был закрыт. Места здесь глухие, и, чем ближе к бункеру, тем сильнее чувствуешь, как давит глухая тайга. Удивительно, но дверь бункера, судя по ее виду, за все 50 лет никто даже не пытался ломать - ни охотники за металлом, ни беглые заключенные. Все обходили это место стороной.
Мы шли до него пять дней. Шли по ночам, днем прятались, отсыпались. Добирались пешком от глухой таежной станции, до которой смогла доехать дрезина. Шли, неся носилки с раненым лейтенантом, отстреливались от зверей, собирали ягоды. До дрезины был поезд, уносивший нас, пятерых солдат, все дальше от Москвы.
Москвы больше нет. Когда США за одну ночь размололи почти всю армию, сумев перехватить те немногие выпущенные по ним ядерные ракеты, когда министр обороны застрелился в прямом эфире, когда показали арестованного во время заграничного турне президента - началась паника. Кто-то вывешивал американские флаги. Кто-то собирал отряды обороны. Кто-то бежал. Кто-то ждал прихода американцев.
Штурма города не было. Я помню, как мы несились по улицам на БТР-е. Как какая-то хорошо одетая девушка визжала вслед нам "убирайтесь, ублюдки", вешая возле офиса флаг США. Как какой-то пьяный мужик кричал нам "дезертиры". Как злой небритый полковник пытался объяснить нам, что мы должны прибыть в Сибирь и занять оборону Иркутска. И как уже ночью, небо в направлении оставленной столицы озарилось светом десятков рвущихся ядерных боеголовок.
Уже в пути мы узнали, что Иркутск пал. Состав бомбили, нас осталось четверо, и раненый лейтенант. Шли по старой карте, на которой был обозначен этот объект. Дверь выбили выстрелом гранатомета, и первый день запускали дизель, делали ревизию оставленных запасов. Судя по всему, бункер бросали поспешно, и почти ничего не было вывезено. Радиостанция работала, но в эфире были лишь треск и шипение.
На нижние уровни мы не спускались, опасаясь, что осталось заражение. А потом - эти звуки оттуда, которые мы услышали в первую ночь. Густой, давящий звук, какие-то шаги, грохот и лязг. Никто так и не рискнул спускаться туда, мы лишь забаррикадировали дверь. Но каждую ночь эти звуки все ближе. Лейтенант бредит, не приходя в себя, и мы не знаем, чем ему помочь. Мы не знаем, какие кошмарные эксперименты проводили тут ученые, и что пошло не так. Мы лишь знаем, что каждую ночь оно все ближе и ближе.
Бункер старый, построен еще в 60-х годах прошлого века. Здесь велись какие-то секретные исследования бактериологического оружия, но потом произошла какая-то авария,и бункер был закрыт. Места здесь глухие, и, чем ближе к бункеру, тем сильнее чувствуешь, как давит глухая тайга. Удивительно, но дверь бункера, судя по ее виду, за все 50 лет никто даже не пытался ломать - ни охотники за металлом, ни беглые заключенные. Все обходили это место стороной.
Мы шли до него пять дней. Шли по ночам, днем прятались, отсыпались. Добирались пешком от глухой таежной станции, до которой смогла доехать дрезина. Шли, неся носилки с раненым лейтенантом, отстреливались от зверей, собирали ягоды. До дрезины был поезд, уносивший нас, пятерых солдат, все дальше от Москвы.
Москвы больше нет. Когда США за одну ночь размололи почти всю армию, сумев перехватить те немногие выпущенные по ним ядерные ракеты, когда министр обороны застрелился в прямом эфире, когда показали арестованного во время заграничного турне президента - началась паника. Кто-то вывешивал американские флаги. Кто-то собирал отряды обороны. Кто-то бежал. Кто-то ждал прихода американцев.
Штурма города не было. Я помню, как мы несились по улицам на БТР-е. Как какая-то хорошо одетая девушка визжала вслед нам "убирайтесь, ублюдки", вешая возле офиса флаг США. Как какой-то пьяный мужик кричал нам "дезертиры". Как злой небритый полковник пытался объяснить нам, что мы должны прибыть в Сибирь и занять оборону Иркутска. И как уже ночью, небо в направлении оставленной столицы озарилось светом десятков рвущихся ядерных боеголовок.
Уже в пути мы узнали, что Иркутск пал. Состав бомбили, нас осталось четверо, и раненый лейтенант. Шли по старой карте, на которой был обозначен этот объект. Дверь выбили выстрелом гранатомета, и первый день запускали дизель, делали ревизию оставленных запасов. Судя по всему, бункер бросали поспешно, и почти ничего не было вывезено. Радиостанция работала, но в эфире были лишь треск и шипение.
На нижние уровни мы не спускались, опасаясь, что осталось заражение. А потом - эти звуки оттуда, которые мы услышали в первую ночь. Густой, давящий звук, какие-то шаги, грохот и лязг. Никто так и не рискнул спускаться туда, мы лишь забаррикадировали дверь. Но каждую ночь эти звуки все ближе. Лейтенант бредит, не приходя в себя, и мы не знаем, чем ему помочь. Мы не знаем, какие кошмарные эксперименты проводили тут ученые, и что пошло не так. Мы лишь знаем, что каждую ночь оно все ближе и ближе.
